целям субъекта.
Управление в диалектическом смысле — поддержка прогрессивной тенденции, с использованием внутренних противоречий объекта.
Разум — осмысление противоречий и выход за счёт их разрешения на более высокие категории, явления, законы, понятия. Рассудок — непротиворечивое использование знаний, умений и навыков.
На уровне конкретных проектов это выражается, например, в подходе agile, широко распространившемся в информационных технологиях. При выполнении работы по созданию информационной системы составляется вначале какое-то техническое задание, но при заключении договора (заказчики и исполнители) прекрасно понимают, что по мере выполнения работ окажется, что нужно немного и не то, и не с теми параметрами. В договоре может быть записано «стороны обязуются прилагать все усилия к выполнению технического задания, но по согласованию сторон оно может быть изменено». И эти изменения зачастую появляются на каждом шаге, поэтому конечный продукт обычно очень сильно отличается от изначально задуманного. Что нормально, поскольку любой информационный продукт — это перестройка информационных связей в работающей системе, которую мы понимаем лишь отчасти. И здесь нужен именно диалектический подход к управлению проектом. В то время как «составляем техническое задание и в точности его выполняем» — то есть подчиняем объект целям субъекта — приведёт к созданию системы, которая не нужна, не работает как нужно и чем быстрее будет списана в утиль, тем лучше.
Это, кстати, является системной проблемой для производства программных продуктов по государственному заказу — примеров неудачных проектов здесь масса во многих странах, в том числе США и России. Поскольку подход agile ещё не стал распространённой частью практики государственного заказа.
Если же говорить об управлении не конкретным проектом, а инновационным развитием в целом, напомню, что в третьем параграфе первой главы как прогрессивную тенденцию современности мы определили развитие производства на заказ и стремление к оптимизации работы экономических систем как целого (в том числе во всех видах проектов, которые создают экономию для потребителя). Возможности для такого рода проектов и следует выявлять и помогать реализовывать в национальных и региональных стратегиях и планах развития.
Теперь же нужно понять, как от системы целей приходить к локальным задачам, применяя диалектическое понимание управления.
2. От системы целей — к локальным задачам
Если в прошлом параграфе мы обосновали, что движение к превращению рабочего времени в свободное позволяет создать непротиворечивые и взаимообуславливающие цели общества, образующие систему управления развитием, теперь нам нужно объяснить, как следует эту комплексную сложную цель раскрывать на более низких уровнях как задачи. То есть, в чем состоит управленческая часть системы развития.
В системе, управляемой на показателях рентабельности (стоимостных), на самом деле именно время является натуральным показателем для выбора путей развития. Производительность труда также повышается, то есть экономится время у производителя. Но только у производителя. Системоорганизующим основанием является средняя норма прибыли плюс отраслевые премии за риск, и владельцы ресурсов, стремясь каждый к своим локальным максимумам эффективности, перемещают их в более прибыльные сектора. Каждый в меру своей информированности о возможностях и рисках, с разной степенью успешности и завися от разных локальных факторов. Поэтому система периодически переживает кризисы.
Мы же говорим о том, что в условиях государственно-монополистического капитализма и замещения рынка рабочей силы монополистическим поставщиком трудовых ресурсов развитие планомерности даёт возможность стремиться не к локальной, а к общей экономии труда, включая труд всех видов потребителей, и использовать эту экономию труда для свободного целесообразного развития. Целью при этом являются общие цели, которыми могут быть национальные приоритеты. Образующие систему взаимо-поддерживающих целей.
Поэтому начнём с того, откуда вообще могут появляться адекватные локальные задачи, вместе обеспечивающие достижение системы целей. Затем посмотрим, как следует организовывать распространение и использование знаний для их решения. Ну и как под эти задачи и команды, обладающие адекватными им знаниями, должны формироваться структуры — от авангардных структур развития до всех ими ведомых.
В настоящий момент происходит очередная смена технологического уклада. Прежде всего это влияет на процессы тиражирования материальных и нематериальных благ. Если в первой главе мы упоминали, что за счёт почти нулевой стоимости копирования информационных продуктов в новой экономике перестают работать такие законы, как закон стоимости (распределение благ по труду производителя), так и закон предельной полезности (производство благ по предельным издержкам производителя), — ведь появляется возможность тиражирования с нулевыми издержками — сейчас пора отметить, что это начинает касаться и материальных благ. Технология 3D-печати дешевеет, а сфера её применения растёт. Проектирование и организация логистики станут основными занятиями вместо работы на заводском конвейере, но это многократно повысит запрос не просто на высокую квалификацию, а на обучение, переобучение и командную работу этих новых производителей. Интернет вещей стремительно сократит затраты времени людей на бытовые работы, зато повысит необходимость обдуманно относиться к своему потреблению — собственные закупки из рутинных занятий станут планированием быта и образа жизни. Регионы станут цифровыми экосистемами, работающими на основе больших данных, а задачей людей станет осмысленное задание этим системам приоритетов в натуральном выражении. То есть достижение экономии рабочего времени и её превращение в свободное станет условием нормального вхождения в формирующийся мир.
Людей сейчас пугают некоторые визионеры, строящие сценарии будущего без понимания смены политэкономических законов, что якобы труд людей станет не нужен, поэтому сильные мира сего начнут сокращать население, поддавшись мальтузианским страхам. Но ведь в той же мере станет «не нужен» и капитал. Высокоорганизованный целесообразный труд, включающий собственную подготовку и воспроизводство — вот что становится в XXI веке основным ресурсом. А не накопленные права собственности на активы устаревающих отраслей. Не стоить забывать, что капитал — это накопленный труд, результат которого вовлечён в хозяйственные отношения как самовозрастающая стоимость. Невозможно обесценить за счёт резкого удешевления тиражирования живой труд, не обесценив накопленный. Не только трудящиеся в этом случае под угрозой, но и большинство капиталистов из устаревающих отраслей.
Передовые технологические корпорации уже сейчас двигаются в направлении цифровой трансформации. Это означает, что они больше стремятся к контролю в проектировании и привлечении талантов, чем к производству прибыли за счёт эксплуатации труда рабочих. Они ещё не перешли от стратегии «пылесоса» в отношении талантов к стратегии планомерного развития и воспроизводства квалифицированного труда. Это показывает, что на изменения в производительных силах они пока что больше реагируют стихийно, чем осознанно. Старая практика постановки и реализации КПЭ (ключевые показатели эффективности — числовые показатели деятельности, которые помогают измерить степень достижения целей или оптимальности процесса, а именно: результативность и эффективность) все ещё отражает стремление к стоимостным показателям, то есть к локальным максимумам. А в новом укладе нужно формировать экосистемы данных, то есть ставить как
